Нужно забыть науку
писать о чём-то серьёзно.
Потом доказывай внуку
что вечность метаморфозна,
что тени с великих фресок
приходят на фоне заката,
что дым твоих занавесок
парус красавца-фрегата
у берегов Америки.
Всё — постоянно. Всё — переменно.
Кроме тоски-истерики.
Бритвы по-прежнему режут вены.
Пишут доклады мужи учёные,
те, кто попроще — строчат доносы.
Белые полосы, полосы чёрные —
вот переход на страницы прозы.
Здесь не бывает ни глупых рифм,
ни парусов вдохновенья.
Фрегат разбился о чёрный риф,
не выдержав прикосновенья
к таким реалиям. Закономерно —
движенье всегда кончается скверно.
Просто всё, что куда-то летит,
и, неважно, ветром гонимо, роком,
разбивается, а индивид
для толпы становится злым пророком.
Инна Костяковская
