Главная \ Новости, Израиль \ 60 часов на свежем воздухе - журналист Семен Хащанский пробует жизнь израильского бомжа
60 часов на свежем воздухе - журналист Семен Хащанский пробует жизнь израильского бомжа
Бомжи стали неотъемлемой частью нашей жизни. Зачастую они раздражают и пугают людей. Особенно, если бездомный просит что-нибудь купить или просто несколько шекелей на дорогу. Я решил узнать, каково быть бомжом. Для этого я на три дня поселился на улице. Без денег, телефона и документов. Найти старую, рваную и грязную одежду оказалось непросто. На создание образа бомжа потратил почти час. На выходе получился молодой человек бомжеватого вида с элементами благородства. Этакий чудаковатый странник. В таком виде отправился на Тахану-Мерказит (железнодорожная станция). Мне нужно было попасть в Хайфу, денег как я уже сказал не было. Я стал просить у людей.
- Морду отъел, а побирается, — негромко выругалась на русском языке слегка полноватая женщина.
Просить деньги это один из способов выжить на улице.
- Парень, на вот, возьми “пару” шекелей, — пожалел меня молодой “хипстер”.
В моих ладонях оказались первые 4 шекеля. Я ликовал. Вообще я заметил, что молодые люди чаще помогают. Наверное, в них есть “ген страха за свое будущее”. После часового “брожения” я насобирал денег на дорогу в Хайфу. Еще немного осталось на сигареты. Первый путь пройден. В поезде я думал, анализировал. То, что все бомжи тунеядцы — фантазии. На самом деле таких не больше 5%. Остальные 95% — люди, которые в силу стечения обстоятельств остались без жилья и попали в замкнутый круг. Нет работы. Соответственно, нет возможности вылезти со «дна». Поэтому многие начинают воровать, а все знают, к чему это приводит. От бездомных нельзя избавиться!
По громкоговорителю объявили, что мы приближаемся к станции Лев-ХаМифрац. Ну вот, и начинается моя бездомная жизнь. Я вышел со станции и понял…………………, что остался совсем один. Даже для того что бы прекратить проект, мне понадобится снова искать деньги. Я принял решение встать у входа в один из магазинов и просить денег на “покушать”.
- Дайте пару шекелей на хлеб, — просил я у людей.
Входящие предпочитали денег не давать, а вот те, кто был с покупками, видимо подобрев, давали мелочь. За 20 минут мне “накидали” 15 шекелей и 20 агорот. Пошел к другому магазину. Не успел я сказать пару слов, как верующий мужчина вручил мне 5 шекелей. Но через минуту какая-то пожилая женщина стала меня ругать. Ну что за люди, ей что, больше всех надо. Сука. Близился вечер, а значит стоило подумать о ночлеге. В Хайфе есть несколько ночлежек. Там можно получить горячую пищу, кровать и возможность помыться. Практически служба де-люкс. Я отправился в одну из подобных “гостиниц”. Там познакомился с бомжом по имени Финн. Хотя это скорее прозвище.
- У меня раньше было три машины — все жена отобрала, — вспоминал Финн.
Уже лежа на чем то, напоминающим советскую раскладушку, я позволил себе помечтать. Первым строителем определенно был бомж, это бесспорно. Древний, но бомж, потому что у какого-то там неандертальца не было ни документов, ни адреса. Облюбовал пещеру, определил место для очага — вот и все место жительства. С этой мыслью я уснул.
Утром, попрощавшись с Финном и другими обитателями ночлежки, я отправился в путь. Меня ждал Тель-Авив. Город, в котором сконцентрированы основные силы “археологов мусорных баков”. Не буду заново описывать, как я добирался до Тель-Авива. Я все так же клянчил деньги у граждан.
Погода была ни к черту. Дул мерзкий холодный ветер. Сидя на лавочке я думал, чем себя занять. Рядом сидела женщина “моего типа”. А почему бы и нет, ведь интересно узнать, как они попадают на улицу. Женщин мало среди бомжей, потому что им более присуще чувство стыдливости, они лучше приспосабливаются к жизни и легче находят место проживания.
- Сигаретой угостить? — поинтересовался я.
- Сам поди не шикуешь, — ответила она, смерив меня взглядом работника ломбарда.
Бомжи ужасно недоверчивый люд, но минут через пятнадцать мы беседовали, как старые друзья. Аня (имя вымышленное) рассказала, что когда то у нее было все: дети, муж, квартира. Но, алкоголь “победил”. Теперь она проводит время на улице Аленби, а по ночам уходит в городскую ночлежку.
- У меня есть пара капель, хочешь? — протянула она бутылку дешевого “пойла”.
Можно было отказаться, но тогда бы я не мог статья частью “граждан улицы”. На прощанье она сказала, что умеет определять время по птицам. Я не поверил. Звучало уж очень глупо. Она посмотрела на небо.
- Сейчас 14.40, спроси у прохожих, — предложила она.
Я спросил у первого встречного. Он сказал, что сейчас 14.39
Приближалось время обеда. Денег не было. Можно было снова просить, но душа журналиста требовала новых приключений. Я решил отправится на помойку. Для обычного человека помойка – это скопление мусора, отбросов, куда выкидывают ненужный хлам и испорченные продукты. Место это кажется настолько неприятным, что мало кому придет в голову брать с помойки какие-то вещи, а уж тем более искать там еду. Считается, что это удел совсем опустившихся людей: бомжей, алкоголиков, нищих. Я подумал, а почему бы и нет. На улице Аленби много различных кафе и ресторанов. Прогуливаясь между ними я заметил, сколько недоеденных продуктов выбрасывают. Возле очередного кафе официантка собиралась убирать со стола.
- Можно, я доем? — спросил, с трудом выговаривая слова. Есть хотелось ужасно.
- Пожалуйста, — ответила она, отдавая мне тарелку с недоеденным салатом и куском булки.
Так пролетел день. Ночью я вновь встретил Аню. Она шла, что то бормоча себе под нос. Но вот и все, завтра я снова буду дома в Нетании. Пишу эти строки, а сам вспоминаю людскую доброту, Финна и его машины и конечно, Аню, которая умеет определять время по птицам.